|
Аналитические заметки: Время смены мифологем, или Дополнительные комментарии к статьям прошлых лет
Рейтинг:
/ 0
- Подробности
- Опубликовано 12.06.2020 13:40
«... Картина нашего современного мира ничуть не нова. Знатоку истории должно все более казаться, будто он вновь узнаёт старые знакомые черты».
Ницше
Доброго времени суток, уважаемый Читатель!
Так получается, что многое из того, что уже было написано ранее, к сожалению, постепенно начинает сбываться. Поверьте, что мы бы с радостью констатировали ошибочность своих прежних суждений и прогнозов, посвятив эту статью традиционному анализу тенденций рынка стали, которые наблюдаются с начала года. Но, увы, события развиваются стремительно и порой непредсказуемо, а идеи, предположения и размышления, которые были опубликованы в статьях от октября 2018 [http://asn-ua.com/index.php/analiticheskie-zametki/5260-segment-analytics-05october18] и июля 2019 года [http://asn-ua.com/index.php/analiticheskie-zametki/5759-segment-article-25july19], требуют дополнения и некоторых комментариев. Посему, начнём...
Мы вовсе не собираемся посвятить эту аналитическую статью сложной эпидемиологической ситуации и пресловутому коронавирусу, в честь которого уже пролито немало чернил и сломано бесчисленное количество перьев или, если хотите, клавиатур (постараемся адаптировать фразеологизм к современным реалиям). Для начала давайте просто констатируем — произошло «нечто», и произошедшее стало достаточным «событием», для того чтобы оказать существенное влияние и изменить деятельность мировой экономической системы. Сегодня понятно, что данное событие не просто станет причиной для поверхностных трансформаций, а повлечёт за собой глобальные перемены, которые, как считают многие эксперты, пока не до конца проявились. При этом процесс трансформации находится в своей начальной стадии.
Однако до того, как приступить к размышлениям о последствиях глобальных перемен, давайте дадим краткую характеристику того, каким был мир до наступления пандемии.
В наших предыдущих статьях мы не раз подчеркивали, что, как на рынке стали, так и в других сегментах в последние годы доминировала ситуация избыточного производства, которая была вызвана массовым всплеском потребления на фоне дешевизны кредитных средств. Графическое представление на шкале ценности могло бы выглядеть следующим образом:
Отметим, что мы используем именно термин «ценность», отражающий понятие значимости и полезности для потребления, избегая при этом термина “цена”, чтобы не впутаться в явные противоречия.
Вполне закономерно, что всплеск спроса на товары массового потребления вызвал существенный рост цен на сырье, которое только за последние пятнадцать лет достигло исторических максимумов. Однако этот факт привёл и к тому, что те страны, которые выступали в качестве производственных площадок мировой экономики, начали испытывать серьезные трудности, так как переработка дорогого сырья уже не приносила ожидаемой прибыли. Более того, рост конкуренции производителей последовательно вызывал снижение цен на конечный продукт, что также размывало маржинальные показатели.
И, наконец, в последние несколько лет мир упорно пытается решить проблему растущего дисбаланса внешней торговли. Ранее мы писали, что “Деньги” столкнулись с большой и пока непреодолимой проблемой. Обладая доминирующей во всех торговых операциях валютой, обладая самой совершенной и централизованной системой потока денежных средств, “западные Короли” стали жить хуже, чем их “восточные Вассалы”. Это факт доказывается общедоступной статистикой внешнеторгового баланса между США, ЕС и КНР. Только по результатам 2018 года, дефицит между США и КНР составил более 419 млрд. При этом даже торговая война и заградительные импортные пошлины, которые были введены администрацией США, не привели к существенному улучшению ситуации — дефицит сократился лишь до отметки в 345 млрд, отступив к показателям 2015 года. Не удивительно, что и “конкурирующая” с американской финансовая система Европы также испытывает идентичные проблемы, а последние данные дефицита торгового баланса с Поднебесной все еще превышают 164 млрд (хотя в 2018 году эта цифра составила 185 млрд). Однако иного и не могло произойти при стоимости заемных средств, близкой к нулю.
С такими проблемами и перекосами мир встретил новый 2020 год. Еще шесть месяцев назад многие издания и экономические обозреватели пытались предсказать грядущие перемены. Мы, в свою очередь, в нашей декабрьской статье [http://asn-ua.com/index.php/analiticheskie-zametki/6055-segment-analytics-21december19] высказали мнение, что завершение периода рубежа веков принесёт, как и в прошлом, безумные африканские (читай “первобытные”) ритмы двадцатых, наполненные синкопой, свингом, вокальной экспрессией и импровизацией. Грядущее десятилетие джаза виделось нам нескучным (отметим, что большая доля плутовства всегда присутствует в качественных прогнозах будущего, приведённых в форме аллегории).
Что же произошло за последние пять месяцев? В этом разделе мы также ограничимся лишь двумя констатациями, не вдаваясь в подробности описания «события», отмечая лишь тот факт, что оно уже свершилось и стало причиной перемен. Во-первых, эпидемиологический кризис, который вспыхнул в КНР в январе текущего года, привёл к параличу деловой и производственной активности. Этот факт вызвал первую волну снижения цен на сырье, хотя, справедливости ради, надо отметить, что не все сырьевые сегменты снижались одинаково.
Если бы пандемия осталась локализованной в Восточной Азии (как это случилось в 2002-2003 году), то можно было бы ожидать второй и более существенной волны падения индикаций в commodities, однако...
Однако (и во-вторых) эпидемия с легкостью перешагнула границы Поднебесной и на сегодняшний день охватила все страны мира, а ключевым результатом произошедшего стало обвальное сокращение экономической активности и, самое главное, потребления в развитых странах. Иными словами (и это будет важно для нашего дальнейшего анализа), событие (каким бы оно ни было) вызвало беспрецедентный спад спроса на все виды товаров и услуг и фактическую остановку тех экономик, которые испытывали существенную проблему дисбаланса внешней торговли. Причём масштабы обвала поражают. Даже самые оптимистические прогнозы предрекают снижение ВВП Евросоюза на 10-15%, а наиболее пессимистические оценки дают прогноз падения в некоторых странах, как минимум, на 20-25%. Не удивительно, что столь же мрачные перспективы ожидают и экономику США, где уже сегодня перспектива сокращения составляет не менее 8-10% (причём только во втором квартале ожидают рекордный спад на 30-35%), а уровень безработицы превысил 15% трудоспособного населения.
Тем не менее это не все последствия, которые причинит коронавирус мировой экономике в ближайшие месяцы. Среди краткосрочных событий, вероятность которых приближается к 100%, ведущие эксперты называют грядущий финансовый кризис и вторую волну спада потребления. Вполне закономерно, что за последнее десятилетие, когда кредитные ресурсы были и дешевыми и доступными, потребители, компании и государства в целом разучились жить по средствам. При этом кредитное плечо давно находится за пределами всех допустимых мер риска (в качестве примера из множества возможных стоит взять статистику, согласно которой отношение долговых обязательств домохозяйств к располагаемому доходу выросло с 65% до 135%, хотя и долги некоторых стран, превышающие 200% ВВП, также кажутся фантасмагоричными). Иными словами, сложилась классическая модель пирамиды, где вся система и каждый ее участник живут необоснованной уверенностью, что завтра будет только лучше, и эта надежда позволяет заимствовать еще больше. Не удивительно, что при первом проявлении структурных проблем (а точнее — глобальных перемен, о чем мы будем повествовать в следующих частях нашей статьи) в экономике, карточный домик рушится, оставляя участников пирамиды один на один с их финансовыми проблемами. Итог — неплатежеспособность заемщиков (домохозяйств и компаний) и последующее банкротство, которое вызовет волну неплатежеспособности и банкротств банков. Полагаем, что прямым следствием станет новый виток спада потребления. Примечательно, что уже сегодня есть оценки периода, когда случится финансовый кризис, — это второй или начало третьего квартала текущего года, а вот спад потребления может растянуться на более продолжительный срок.
Приведённые выше сценарии затронут, в первую очередь, западные страны. Однако для азиатских тигров это будет означать развертывание масштабного кризиса перепроизводства с последующим финансовым кризисом.
Логично предположить, что даже сегодняшний простой Европы и США уже привёл к серьезным убыткам и снижению темпов производства в тех экономиках, которые позиционировали себя как промышленные площадки глобального мира. Чего только стоит новость о закрытии Maersk своих контейнерных линий из Поднебесной с южными и северными портами ЕС до начала июля. Это не просто сокращение товаропотока между Европой и КНР, это признание факта отсутствия потребления, восстановление которого находится под большим вопросом в среднесрочной перспективе. Так что, с развертыванием финансового кризиса в западном мире Азия рискует оказаться один на один с огромными запасами невостребованных товаров, закрытием заводов и, как следствие, региональным финансовым кризисом, который обнажит все проблемы теневого финансирования промышленного чуда последних двух десятилетий, которые так тщательно скрывали все эти годы. Но до этого еще нужно дожить, а пока давайте отвлечемся от мрачных констатаций перспектив недалекого будущего и попытается проанализировать суть происходящих перемен.
Несмотря на то, что все сказанное выше оставляет мало поводов на сколь-нибудь призрачный оптимизм, мы полагаем, что происходящие процессы являются закономерными и ведут к новому устройству экономических приоритетов. Следовательно, происходящие сейчас кризисные события вовсе не свидетельствуют о погружении мира в хаотическое и непредсказуемое состояние нескончаемого упадка. Скорее наоборот — все указывает на то, что система последовательно меняет структуру приоритетов, свои полюса, свою доминирующую мифологему, о чем и пойдет речь дальше.
Однако, перед тем как представить некоторые рассуждения и наше видение смены экономической мифологемы, давайте напомним читателям ее определение. Термин мифологемы, используется для обозначения мифологических сюжетов, сцен, образов, характеризующихся глобальностью, универсальностью и имеющих широкое распространение в культурах народов мира [источник: https://ru.wikipedia.org/wiki/Мифологема]. Несмотря на то, что это культурологическое определение, мы склонны полагать, что термин «мифологема» вполне может быть использован и в экономике. Ведь в переводе с греческого μῦθος — сказание, предание, повествование, воспроизводящее представления людей о мире и всем сущем и λόγος — мысль, причина, а в основе многих (если не всех) экономических процессов лежит схожий механизм придание сущности, ценности (экономической значимости или экономического смысла) неким конкретным или абстрактным объектам, получаемым (или воспроизводимым) в рамках тех самых экономических процессов.
Иными словами (и об этом мы уже говорили в нашей предыдущей статье), мы склонны полагать, что экономические процессы в различных фазах развития экономики определяются противоположными по своей полярности мифологемами, одна из которых определяет высшую ценность в Товаре, а вторая — в Деньгах. Приведём пример, дабы снизить градус теоретичности наших рассуждений. В период прошлого десятилетия избыточность дешевых заемных средств вызвала стремительный рост потребления и, как следствие, — производства товаров. Этот факт привёл к тому, что ключевая ценность для уходящей экономической модели заключалась именно в Товаре. Однако смена полюсов мифологемы, по нашему мнению, уже вызвала обратный процесс. Кризис потребления, который был спровоцирован мировой пандемией, неизбежно должен привести к спаду производства и существенно уменьшить экономическую значимость Товара, вернув на высшую ступень ценности Деньги. Именно это рассуждение лежит в основе нашего предположения неизбежности перехода к новой мифологеме, а графически это можно было бы представить следующим образом:
На примере вышеприведённой фигуры не трудно сделать вывод, что процесс смены полюсов соответствует кризисным явлениям, когда мнимые или фактические ценности теряют (или приобретают) значимость в сознании большинства людей. Данный процесс имеет несколько стадий, которые схематично приведены на примере утраты ценности Товара, что и отображено на следующем рисунке:
Тем не менее графическое отображение процессов окажется явно недостаточным без описания вероятных событий, которые, как нам кажется, уже происходят или будут происходить в ближайшем будущем. А посему давайте приведём краткое описание причинно-следственных связей, которые, кроме прочего, должны позволить выделить те значимые явления, доказывающие или опровергающие наши измышления. Итак, ...
Первая волна кризиса. Думаем, что вы согласитесь, что это событие уже наступило и находится на пике своего развития. По нашему мнению, именно в этот период должны проявиться следующие факты:
А. На фоне обвального снижения потребления должны образоваться ценовые провалы в различных товарных сегментах;
В. В тех сегментах, где динамика снижения цен и потребления окажется наиболее существенной, должен наступить реверс товарных потоков.
Полагаем, что многие из вас, уважаемые Читатели уже констатировали приведённые выше два утверждения. Тем не менее не будем голословными и приведём несколько примеров. Самым ярким является, на наш взгляд, ценовой провал на рыке нефти, где индикации апреля провалились до отрицательных уровней, которые можно объяснить только условиями биржевой торговли, когда закрывающиеся апрельские фьючерсы рухнули до -37.6 USD в конце апреля. Однако не только нефть демонстрировала обвальные тенденции ценового тренда. К уровням прошлого года на 34% подешевел уголь энергетических марок, на 42% литий, на 23% и 25%, соответственно, олово и цинк, на 21% алюминий. Чуть более скромные показатели спада на 15% к ценам годичной давности демонстрирует медь. Некоторые промышленные товары стремительно сдавали ценовые позиции с начала апреля, о чем мы неоднократно писали в наших информационных заметках. Так, коксующийся уголь за последние четыре недели потерял не менее 33% к ценовым предложениям начала года.
Одновременно проявляется и вторая особенность данной фазы кризиса — реверс товарных потоков. Мы подразумеваем под этим термином появление товаров, которые ранее не поставлялись из-за завышенной цены (для рынка, куда теперь отгружаются эти товары) или логистической дороговизны и/или ограничений. Например: сегодня производители из стран СНГ активно продают заготовку и лоты чугуна в КНР. Этот факт сам по себе парадоксален, учитывая, что металлургия Поднебесной с избытком может обеспечить внутренний спрос. Тем не менее ценовая разница индикаций внутреннего рынка в Китае и низкие предложения в черноморских портах (в условиях ограниченности географии продаж) позволяют не только покрыть расходы на доставку, но и составить конкуренцию местному производству. Тот же принцип реверса товарного потока лежит в основе сделок на поставку г/к рулона из РФ в Китай. Однако не только сталь подвержена этому феномену. Сегодня без труда можно приобрести существенные партии западноевропейского (заметим, не прибалтийского и не румынского) бензина. В супермаркетах все чаще встречаются продукты питания из Чехии, Польши и Словакии, причём цены на некоторые позиции вполне сопоставимы с предложениями отечественных производителей. Примеров данного факта достаточно много, и, что самое важное, их количество будет неуклонно возрастать по мере развития кризиса.
Тем не менее следует отметить, что эффект реверса товарных потоков отражает факт гонки за ликвидностью тех производств, которые оказались в условиях обвального снижения потребления в своих географических сегментах.
Надо полагать, что с течением времени и развитием кризиса не все производства смогут компенсировать свои потери за счёт диверсификации рынков сбыта. И, как следствие, продолжительный спад внутреннего потребления в развитых странах должен привести к кризису неплатежеспособности производств и стать причиной банковского кризиса (об этом предположении мы уже писали выше). И именно это станет отправной точкой начала второй фазы, которая, по нашим предположениям, должна начаться в период второго полугодия и вызвать следующие события:
А. Сокращение производства и последующее закрытие ряда компаний;
В. Вторая волна спада потребления;
С. Прямая или косвенная национализация ключевых активов (как в промышленности, так и в финансовом секторе);
D. Возникновение локальных дефицитов и ценовых всплесков в тех отраслях и географических сегментах, где производственная активность упадёт до минимальных уровней (события среднесрочного периода).
По сути, вторая фаза кризиса должна окончательно привести к смене полюсов ценностей и к доминированию мифологемы Денег. Полагаем, что некоторые читатели резонно заметят, что сегодняшние новости, сообщающие о массовой финансовой помощи, беспрецедентных по своим масштабам мерам по поддержанию развитых экономик, скорее, свидетельствуют об обратном. Увы, но это, по нашему мнению, не так. Во-первых, триллионы, которые будут размещены на счетах центробанков в ближайшие месяцы, вряд ли будут напечатаны и уж тем более вряд ли дойдут до конкретных компаний и конечных потребителей. И даже если это произойдёт, то лишь в мизерном объеме, который точно не сможет повлиять на кризисные процессы свертывания потребления. Мы же полагаем, что эти средства и станут тем ресурсом, за счёт которого и будет проведена национализация ключевых отраслей в ближайшем будущем. Ведь справедливости ради стоит отметить, что и программа по выкупу долгов (QE), которая была развёрнута двенадцать лет назад как Европейских странах, так и в США, является, по своей сути, скрытой национализацией. Только теперь о ней придётся заявить открыто, что, в общем-то, уже сделали лидеры некоторых стран, например, Германии, где продекларировали возможность национализации Lufthansa и ThyssenKrupp в том случае, если ситуация усугубится (*к моменту завершения статьи уже стало известно о национализации 20% акций Lufthansa). Отметим только одно, что при условии, если наши рассуждения и прогнозы окажутся правдивыми, вторая фаза кризиса безусловно даст возможность ключевым экономикам запада решить, как минимум, проблему дисбаланса внешней торговли. Другой вопрос — какой ценой, и все ли страны смогут заплатить названную цену.
Однако нам представляется необходимым отметить в этой части нашей статьи, что смена мифологемы является не только и не столько реакцией на текущий эпидемиологический кризис или иные подобные события, которые носят глобальный масштаб. Важно подчеркнуть мысль о том, что доминирование ценности денег отражает общую исчерпанность идеи экономической модели массового потребления, в которой мы существовали до прихода коронавируса (именно поэтому в начале статьи мы и отказались от описательной части, назвав происходящее «достаточным событием для глобальных перемен»).
Если вдуматься, уже очень давно мир не был воодушевлен чем-то по-настоящему новым. Мы перестали летать на Луну, мы передвигаемся в новых и безопасных самолетах (хотя условия перевозки большинства пассажиров далеки от комфортабельных), но они не быстрее тех, которые летали сорок лет назад, даже идея информационного прорыва, которая стала возможной благодаря развитию сети Internet и мобильным телефонам, уж слишком быстро исчерпала себя, создав атмосферу массовой отчужденности и моментальной подключённости к потоку искаженных, надуманных, низкопробных и недостоверных данных. Еще до прихода в нашу повседневную жизнь коронавируса гонка потребления утратила ту изначальную идею, с которой она началась в прошлом веке.
Тем не менее мы не собираемся завершать нашу статью на столь пессимистической ноте, оставив читателя один на один с ощущением недосказанности. Продолжив рассуждение, мы хотим подчеркнуть, что товары не потеряют свою значимость при смене полюсов ценности. Потребительские запросы населения и производственные потребности в commodities никуда не денутся даже в условиях беспрецедентного кризиса потребления, и их неизбежно придётся удовлетворять. Другой вопрос, каким будет этот востребованный товар в условиях изменившейся мифологемы?
А сформулировать ответ нам поможет статья, которую мы опубликовали в далеком июне 2015 года [http://asn-ua.com/index.php/analiticheskie-zametki/2869-analytical-artcl-17june15]. Тогда мы предложили использовать фигуру, отображающую компоненты, которые всегда оказываются важны при анализе тенденции товарного сегмента:
- Себестоимость продукта;
- Его цена (и ценовая тенденция);
- Степень конкуренции в сегменте;
- Степень дифференциации (или качественное отличие среди схожих продуктов);
- И, наконец, Спрос (его уровень, интенсивность и тенденция).
Мы не без оснований полагали, что определение состояния и вектора развития каждого компонента должно позволить достаточно четко дать представление о том, как развивается товарный сегмент и какая тенденция его может ожидать в среднесрочном будущем.
Графически предложенная фигура выглядела следующим образом:
Однако для нынешней статьи важным окажется иной аспект систематизации приведённых пяти элементов.
Думаем, вы согласитесь, что большинство товаров, порождённых эпохой массового спроса, отличаются низкой дифференциацией, высокой конкуренцией и несущественной разницей между себестоимостью и ценой. Такие товары соответствуют следующей фигуре:
При этом приведённые характеристики вы без труда найдёте в большинстве образцов компьютеров, телефонов и прочей оргтехники, предложенных новомодными и труднопроизносимыми китайскими торговыми марками. Столь же безликими и унифицированными, а порой и неремонтопригодными, являются целые классы европейских автомобилей. Никому не запомнилась, да и не могла запомниться, последняя коллекция бобруйский обоев. И уж точно никто из почитателей пенного напитка не отнесёт к изысканным те сорта, которые предлагают большинство украинских пивоваров. Из пива там только одно название. Все перечисленное — переоцененный ширпотреб, ценность которого исчезает в момент, когда Вы срываете яркую упаковку.
По нашему мнению, с развитием текущего кризиса, именно эта группа товаров будет подвержена наибольшему риску обвального сокращения спроса.
Противоположностью выступают пусть и немногочисленные группы товаров, в которых отмечена высокая степень дифференциации. С различными отличиями по показателями маржинальности и уровнем спроса эти продукты имеют следующее графическое представление в рамках, предложенной нами фигуры:
Думаем, вы согласитесь, что ничто так не отличается от иных телефонов, как iPhone. Особенным качеством и, как следствие, ценой радуют и одновременно огорчают автомобили, тюнингованные Brabus. Даже среди сырья есть свои аналоги Rolls-Royce, как например, бразильская руда из Carajas, которая отличается от множества предложений конкурентов не только природно-высоким содержанием Fe, но и низким уровнем примесей, в частности SiO2 (кто сталкивался или работал сырьевом сегменте, поймут доводы автора статьи).
Отметим, что все перечисленные торговые марки обладают одним общим качеством для потребителей, — их мечтают купить, несмотря на высокую стоимость, так как они в относительной степени уникальны, бесспорно качественны и достаточно долговечны. И уж точно многие из тех, кто сумел осуществить подобную покупку отмечают, что им не жалко ни одного потраченного доллара. И это не удивительно, ведь подобные товары созданы с идеей доминирования значимости овеществляемых денег. Более того, осознанная или природно-интуитивная направленность на мифологему ценности денег отражается и в том факте, что, уже будучи товарами, они сохраняют высокую степень ликвидности даже с течением времени. То есть, все еще могут вернуться из товарной формы в денежную, что фактически недоступно для их собратьев с низкой степенью дифференциации.
Мы полагаем, что именно этот товарный сегмент сможет сохранить востребованность в условиях развивающегося кризиса. Скорее всего, даже на пике сокращения спроса потребительские предпочтения будут отданы тем группам продуктов, которые в большей степени соответствуют доминирующей мифологеме ценности Денег.
Завершая нашу статью, которая и без того оказалась достаточно длинной, но, надеемся, нескучной для наших читателей, мы хотели бы подчеркнуть, что основной идей при написании стала попытка дать сколь-нибудь системное описание тех процессов, которые развиваются или будут развиваться в ближайшем будущем. Мы полагаем, что наши рассуждения позволят читателю избежать того гнетущего ощущения непредсказуемой безысходности, которое сеют большинство информационных изданий. Отметим, что к существующим источникам информации и, в частности, к экономическим, следует относиться с большой долей настороженности, так как многие из них созданы или находятся под влиянием биржевого капитала. Увы, но спекулятивная составляющая деятельности этих структур даёт мало надежд на то, что они отразят фактическое состояние дел в реальном секторе экономики. А в условиях, когда половина трендов на биржах создаются компьютерами, утренний блок новостей от Bloomberg порой напоминает отчёт (log file) о деятельности программного обеспечения за истёкшие сутки.
Также мы хотели бы упомянуть, что мы специально не стали рассматривать сценарий смены валют в некоторых странах. Это, безусловно, кратчайший способ перевернуть полюса мифологем, однако доступен он станет лишь для незначительного количества государств, а те западные державы, которые попытаются (или будут вынуждены) прибегнуть к этому приему, рискуют оказаться в куда более глубоком и продолжительном кризисе потребления, чем тот, который намечается сегодня. Тем не менее риск подобного рода действий исключать нельзя.
Однако финальную точку в нашем повествовании поставит последний романтик двадцатого века* — Ромен Гари, который в своём романе «Обещание на рассвете» произнёс: «...Я часто выигрывал в своей жизни, но мне понадобилось много времени, прежде чем я понял, что можно выиграть битву, но нельзя выиграть войну...». Ни одна из предложенных мифологем не будет доминировать вечно в бесконечной войне за непреходящую ценность, которую нельзя выиграть. В ней можно лишь достаточно быстро адаптироваться к новой реальности, если на это остались ресурсы, воля и гибкость мышления. Увы, но мифологемы будут еще долго манипулировать нами до тех пор, пока критическое мышление большинства не вытеснит их в область банальности...
Хорошего Вам лета и мудрых решений!
С уважением,
Редакционный Совет
[* определения и цитата были позаимствованы из замечательной статьи профессора В.В. Шервашидзе]
|
|
Комментарии (4)
spongebob kyrie 5
Об этом свидетельствуют данные Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ).
Отмечается, что число скончавшихся пациентов с COVID-19 достигло 4 724 876 подробная информация доступна на ресурсе:
https://papamama.antenn-s.ru/viewtopic.php?f=68&t=42